«Я был борцом за справедливость, поэтому были конфликты».

 Сергей Лапшин принял «Велес» в КФК и сразу же поднял команду на профессиональный уровень, несмотря на то, что это был его первый опыт работы главным тренером. Сейчас в свой первый сезон в ПФЛ «Велес» идет на 4 месте, сохраняя при этом шансы даже на выход в ФНЛ, что для новичка очень серьезное достижение.

«Жэковская команда сыграла со «Спартаком» 0:0. Сейчас такое представить невозможно».

− Как вы попали в футбол?

− Родители отвели в секцию при ЖЭКе, не знаю даже, есть ли еще такие сейчас. Раньше при каждой коммунальной службе были такие секции. Детей туда приводили, чтобы они не на улице болтались всё время. Мне было 8 лет. Попал я в группу к ребятам, которые были старше меня на 2 года. Тренировались на хоккейной площадке, переодевались в подвале пятиэтажного дома, там были свои оборудованные раздевалки. Условия были нормальные. Зимой льда на коробке не было, был снег, который утаптывали.

− А покрытие какое было на коробке?

− Земля, раньше только такие были коробки. (улыбается) Где-то их зимой заливали, и был лед. У нас из-за секции был только снег. На такой площадке и тренировались.

− В какой момент вы поняли, что хотите связать свою жизнь с футболом?

− Уже трудно вспомнить. Это сейчас родители детей заставляют или заманивают как-то в спортивные секции. В мое время такого не было, шли дети, которые именно хотели чем-то заниматься. На тот момент у нас в кунцевском районе было 5 секций футбола: школа «Кунцево», школа «Сетуни», которая называлась тогда «Искра», откуда вышел Юрий Гаврилов, «Медик», «Фили» и наша. Я пошел в жэковскую, так как она была ближе всего к дому и у родителей там был знакомый тренер. В настоящий момент осталась только школа «Кунцево». Говорят: "Вот, развитие футбола".  А в голодные, как говорится, 90-тые было даже не три, а пять школ. И вот думай, откуда футболисты появлялись тогда и почему сейчас не появляются. Нет массовости, именно поэтому не появляются не только футболисты, но и хоккеисты, лыжники и остальные спортсмены.   

 

 

− В каком возрасте вы попали в «Крылатское» и как это произошло?

− Это пишут, что я воспитанник «Крылатского». На самом деле тот тренер, который меня тренировал – Греков Александр Иванович, впоследствии стал директором этой спортшколы. И в межсезонье я, уже будучи футболистом, поддерживал у них на тренировках форму, показывал пример, к чему надо стремиться. Он тогда тренировал 82-ой год. Из его воспитанников Ойеволе и сейчас играет за «Оренбург».

− В какой момент вы попали в школу «Спартака»?

− Я эту историю многим рассказываю. Жэковскую команду, за которую я играл, пригласили играть в школу «Спартака». Не знаю, как это получилось, потому что сейчас такое представить невозможно. В нашей команде были ребята на год-два меня старше, я сам 74-ого года, а играли мы с 73-им годом «Спартака». Мне было 12 лет тогда. Запомнилось, что мы время не рассчитали, сильно опаздывали, приехали впритык, вышли на поле без разминки и сыграли 0:0. Получается, что жэковская команда сыграла вничью с одной из ведущих спортшкол России. После матча меня и еще двоих ребят пригласили в «Спартак». Я ходил тренировался, но тренер мне не доверял. Так я и растворился. Потренировался месяца два, вижу, что играть не играю, и решил вернуться обратно в эту секцию. Еще меня такой момент поразил: мы с жэковской командой ездили в Ташкент и другие города СССР, а в «Спартаке», хоть я туда скоро снова попал, за всю карьеру мы только в Вильнюс съездили. Вот такое время было. После того как я вернулся в жэковскую команду, через год нас распустили. Не знаю, финансирование там закончилось или другая причина была. После этого в ноябре папа пришел и говорит: "Вот, читай в газете, будет набор в «Спартак». Сейчас набора в «Спартак» в 14 лет и не бывает.  А раньше такое было. На отбор пришло, наверное, около ста ребят. В итоге взяли меня и вратаря.  Вот так я попал снова в «Спартак», грубо говоря, с улицы. Я учился тогда в 7 классе. Год закончил в своей школе, а потом перевелся в спортивную на Оленьем валу, которая находится рядом с манежем «Спартака».

− Какое отличие сразу бросилось в глаза, когда вы попали в «Спартак»?

− Главное отличие, наверное, это поле: манеж и коробка всё-таки разные вещи. А вот проблема с мячами была везде: хороших, качественных практически не было. У нас была утренняя тренировка, которая начиналась в 8:30, школа начиналась с 10:30, и была вечерняя. Иногда была только одна тренировка в день. Такой режим. Чтобы тренироваться с хорошим мячом, ребята на тренировку приходили за час до начала.

− В «Спартаке»  вы провели четыре года. Что с того времени больше всего запомнилось?

− Меня родители будили каждый день в 6:30 утра и говорили, что через 15 минут я уже должен выйти, чтобы успеть на тренировку. Ты сонный встаешь, одеваешься, тебе надевают рюкзак на спину, и ты чешешь на автобусную остановку. Там ты думаешь, влезешь ли ты в автобус или не влезешь. Нынешние футболисты не знают, что это такое выходить в 6:45, когда час пик. Залезаешь на последнюю подножку и едешь полчаса до метро, там уже более-менее нормально было. В 8:15 ты как штык в манеже, занимаешься своим любимым делом. Потом в школу. А так, в остальном хорошее время было.

− У вас было много друзей там?

− Друг для меня более глубокое слово. Друзей не бывает много: один, максимум два. А товарищи да, у меня со всеми были хорошие отношения. Ребята, с которыми я вместе играл, мы встречаемся, тепло общаемся.

− Кто был вашим кумиром?

− Здесь даже не обсуждается. Конечно, Федор Черенков был кумир того времени. Даже если взять сегодняшние дни, я думаю, что за всю мою карьеру Черенков и Добровольский выделяются на фоне остальных. Это игроки топ уровня. Таких единицы.

− Что их отличало от остальных?

− Трудно объяснить. Наверное, главное отличие, что они умели то, чего другие не умели.

− Вам не довелось с Черенковым вживую пообщаться?

− Общались, он человек открытый, доброй души, не зря академия названа в его честь. Простой добрый русский парень без каких-то звездных моментов.

 − Первая ваша встреча когда произошла?

− Иногда после тренировок вместо первых уроков мы оставались посмотреть на основной состав. Нас даже пускали на балкон, если мы не сильно шумели. Тогда в «Спартаке» было достаточно много сильных футболистов, но Черенков среди них выделялся.

− После академии «Спартака» вы остаетесь болельщиком красно-белых?

− Чувство любви оно такое, что даже если тебя предали, обманули, оно есть и будет. Поэтому когда Дзюба обижается на «Спартак», я таких моментов не понимаю. Если ты любишь «Спартак», то какой бы он там ни был, это любовь, как говорится на века. Кстати, что интересное: в футболе я с детства болел за «Спартак», а в хоккее за «ЦСКА».

− Не самая обычная комбинация.

− Любого человека, который болеет за какую-то команду, что-то в ней цепляет. Тот же хоккейный «Спартак», видимо, не цеплял, поэтому болел за «ЦСКА». Понятно, что там были собраны лучшие хоккеисты, но их игра в то время было нечто, особенно игра прославленной пятерки – Фетисов, Касатонов, Крутов, Ларионов, Макаров. Сейчас я хоккей смотрю редко, только игры сборной иногда. Но это, всё равно, не впечатляет. А вот раньше впечатляла так, что хотелось идти на хоккей.

 

     

− Тем не менее из «Спартака» вы ушли. Как это произошло?

− Из нашего года в дубль взяли меня и Андрея Ткачука, сейчас заслуженного мастера спорта по мини-футболу, который свои лучшие годы провел в «Дине». Тренировались мы там под руководством тренера Зернова В.Е. Он говорил, что на следующий год нас поставят на ставку, будем получать зарплату и всё остальное. После того как Андрей получил травму, я тренировался один, и вскоре начал понимать, что играть в дубле я не буду. Причина была в том, что на тот момент кроме молодых там было достаточно много опытных футболистов. И в один момент меня пригласили в команду первой лиги – «Трион-Волга» (Тверь).

- Как и кто вас пригласил в команду из Твери?

- Еще в «Спартаковской» школе я общался с ребятами и на год старше, где был Александр Акуненко, и на год младше, где был Валера Лихобабенко и Егор Титов. Часто ребята, которые живут рядом, чтобы веселее было, домой вместе ехали. Получилось так, что Александр Акуненко жил в трех остановках от меня. Поэтому мы с ним вместе ездили на тренировки и обратно. Вместе выходили на поле на районе и отрабатывали какие-то элементы. Футбольное детство, так скажем, прошло совместно.

Я вообще никуда не собирался уходить. Перспектива была такая, что я заканчивал школу и потом уже постепенно подтягивался к игре за дубль. А Александр Акуненко уже в 15 лет выступал за «Красную Пресню», которая играла во Второй лиге. Потом его пригласили как раз в Тверь, и он уже год там играл. И вот как-то раз он говорит: "Давай оставайся после тренировки на двухсторонку. У нас много травмированных, не хватает народу". А было так, что Тверь в спартаковском манеже тренировалась. Я сыграл, и после этого меня их тренер пригласил к себе в команду. Говорил: "Зачем тебе сидеть там, давай будешь у нас играть". Стечение обстоятельств. Судьба. Я не особо хотел идти туда, честно говоря. Думал: "Куда я там поеду? Игрок «Спартака», дубль, все дела. В какую-то там Тверь". Тренер звонил мне, приезжал, уговаривал. Плюс нашлись люди, которые объяснили, что лучше играть там, куда тебя зовут, чем ждать шанса в «Спартаке», протирая лавочку. Важно было понять, что для тебя важнее: сам футбол или что за футболом. За футболом, я считаю, это сидеть на лавочке и говорить: "Вот я в «Спартаке» играю". Так я и попал в Тверь. Я всё взвесил и решил, что лучше играть в первой лиге, чем сидеть в такой хорошей, элитной команде как «Спартак». Я выбрал футбол, а не какой-то статус.

Плюс понимал, что, если буду играть, потом вернусь уже в другом статусе. В Твери я быстро заиграл в основном составе. Там тоже был лимит в те годы, что молодой игрок обязательно должен играть. Я как раз и был этим лимитчиком. Я настолько уверенно играл, что меня взяли в юношескую сборную. Карьера стремительно пошла в гору. Я сыграл тогда только чуть больше 20 игр из 40 потому, что каждый месяц у нас были или сборы, или отборочные игры в сборной. Это был 92-ой год, тяжелое время. А тут ты каждый месяц ездишь заграницу. Я первый раз вообще увидел, что такое заграница. У нас за тот год поездок 6-7 таких было.

− Какая была первая страна, в которую вы поехали?

− По-моему, это была Португалия, точно не помню. Запомнилось то, как нас поселили в пятизвездочном отеле. Помню, мы пришли на ужин, а там натуральный сок, фрукты, которых ты до этого даже не видел. Сытая жизнь, так скажем. И думали: "Ничего себе люди живут". Другое яркое воспоминание — это то, что нам по окончании сбора выдали каждому по 200 долларов суточных. После распада СССР толком купить то было нечего, были пустые прилавки. Как раз в то время появились видеомагнитофоны, и я уговаривал родителей купить. Вроде как, на организацию отца приходили эти магнитофоны, но в лотерее ему не повезло (чтобы купить видеомагнитофон, нужно было вытащить счастливый лотерейный билет).

 Отец, возможно, даже обрадовался, так как сумма была большая. В итоге я сам себе купил его в аэропорту, когда мы вернулись в Москву. Он стоил как раз около 180-ти долларов. Уже не помню, какой марки. Я привез магнитофон домой, а вместе с ним разные жвачки, сладости. У родителей тогда челюсть отпала. После второй поездки я уже телевизор привез, который у меня до сих пор на даче стоит. Для меня тогда это было ощущением радости, что ты можешь находиться на определенном уровне комфорта. В то же время контраст, конечно, в условиях был огромный. В поездках за сборную – отели "всё включено", питание, условия проживания, двухместные номера. И Тверь, где мы жили на базе около реки, где стоит деревянное здание и где крысы по ночам бегают. Питание тоже не шикарное. Жили по 4 человека в номере, туалеты были общие. Разница чувствуется.

− Из той сборной кто-то вышел?

− Да, вышло достаточно много хороших футболистов. Тот же Радимов, который был младше нас, но поругался с тренером и за нас играл. Нападающий Рома Орещук, Шуков Дима, который в Голландии отыграл 10 лет, нынешний тренер «Коломны» Зубко Денис, Варламов Женя был, который сейчас в «ЦСКА» тренером работает, Дима Давыдов, который сейчас тренер молодежки «Зенита».  Если бы не стечение обстоятельств, мы бы попали на Чемпионат Европы в Англию. К сожалению, в игре с португальцами в Рязани не забили пенальти, который выводил бы нас в финальную стадию. Но не забили и не попали. Дальше пошли они. В гостях мы проиграли 1:2, а дома сыграли 0:0. Потом сборную расформировали.

 

− На какой позиции вы играли?

− В школе я играл крайнего левого атакующего футболиста. В Твери я тоже начинал на этой позиции, но потом, когда из Польши приехал бывший капитан и ветеран этой команды, я стал играть левого защитника. Потом мне эти навыки помогли в дальнейшем.

− После Твери было московское «Динамо».

− В Твери я отыграл большое количество игр, плюс я игрок сборной, это тоже какой-то статус. Вариантов продолжения карьеры было очень много. Всё дубли звали: «Локомотив», «Торпедо», «Динамо», только «Спартак» не звал, хотя я очень хотел вернуться. Я выбрал команду «Интеррос», выступающую в Первой лиге и ставящая задачу выхода в Высшую. Там забавная история приключилась. Когда начали оформление перехода, мне сказали, что «Интеррос» не хочет платить компенсацию. Раньше ведь как было: после каждого окончания контракта, нужно было платить компенсацию. И ты принадлежал клубу 24 месяца, не важно, играешь ты или не играешь.  Это потом после дела Босмана, уже можно было бесплатно уйти по окончанию контракта. И вот они отказались платить, ссылаясь на то, что там неправильно был оформлен договор. В принципе, это так и было. Потом тренер, который меня приглашал в Тверь (он уже там не работал), позвонил и сказал: "Давай встретимся переговорим". Он мне всё объяснил. Команда называлась «Трион-Волга», и она была частной, деньги вкладывали муж с женой, у которых была фирма «Трион». Оказывается, это он ошибся при оформлении бумаг, и чтобы было по-честному, то есть те деньги, которые в меня вкладывали, не сгорели, предложил переоформить договор. Я согласился. «Интеррос» об этом узнал, они замялись. Тогда этот же тренер предложил перейти в «Динамо». Организовали встречу. Переговорил я с Валерием Георгиевичем Газзаевым. Он объяснил, что сейчас на меня не рассчитывает, как на игрока основы, и предложил, чтобы я годик поиграл за дубль, потом мол тебя будем подключать к основному составу. В принципе, условия мне предложили хорошие. Как игроку основного состава. Так как условия серьезные и выплаты Твери немаленькие сначала три месяца шел просмотр. В конце концов заключил контракт на три года. Так я оказался в «Динамо».

− С кем пересеклись там из известных футболистов?

− В дубле пересеклись с Максимом Лаюшкиным, он сейчас работает в судейском корпусе, с Володей Леонченко, который сейчас исполнительный директор Профсоюза футболистов, Бородкин Саша сейчас помогает Колыванову в «Торпедо». То есть там было много перспективных футболистов. С Калитвинцевым и Смертиным я пересекался, когда их после ссоры с руководством отправили к нам в дубль, и они тренировались с нами. Потом Калитвинцев со Смертиным перешли в Нижний Новгород, где, играя за местную команду, обыграли «Динамо» 4:3. А Добровольский вернулся из марсельского «Олимпика», ставшего победителем Лиги Чемпионов, и сказал, что он не готов пока работать с основной командой и хочет пока поработать с дублем, чтобы набрать форму. Вот, что значит профессионал, серьезный мастер. И он некоторое время тренировался с нами.

−  На следующий год вы не сыграли ни одного матча. Что произошло?

− Не хочется в эту историю вдаваться, но получилось так, что я спартаковский воспитанник попал в «Динамо», а в то время это были злейшие враги. Потом люди в клубе (не руководство, потому что у меня с Николаем Александровичем Толстых были очень хорошие отношения): тренерский и административный состав не давали мне играть. Плюс я сам не скрывал, что болею за «Спартак». Сейчас, я понимаю, что, наверное, это было глупо. Но тогда была эта юношеская простота, и я не думал, что у меня из-за этого будут проблемы. Хотя я достаточно хорошо играл и выделялся. Получалось так, что я был при команде, тренировался, но играть мне не давали. Уйти я не мог, так как никто не хотел платить большую компенсацию, и чтобы играть, мне пришлось перейти в «Динамо-2», что тоже было не так просто. Этот переход вернул меня к жизни: в 10 матчах я забил 6 мячей. Помню, первая игра была против дубля. Собралось всё руководство. Я забил гол, мы вели всю игру, но в конце дважды пропустили. Я очень прилично отыграл и понял, что я могу вернуться к футбольной жизни. Из «Динамо-2» по окончании сезона меня хотела забрать «Динамо-Газовик» Тюмень, игравшая в Высшей лиге, но опять вмешались нефутбольные моменты. Туда я не пошел по своей глупости. Просто в тот момент я не хотел уезжать из Москвы, у меня была первая любовь, всё остальное… Момент, вроде как, затормозивший карьеру. Такой вот непростой этап в жизни.

 

«Рябята с «Химок» потом говорили: "Надо на груди не название генерального спонсора, а Лапшин напечатать».

− Потом вы перешли в «Торгмаш».

− Была такая ситуация. Я учился в институте, и Николай Александрович Толстых  сказал, что если не продлю контракт еще на год, то мне не будут оплачивать в институте свободное посещение. Пришлось мне контракт продлить. А играть мне так и не давали. Опять, чтобы просто играть в футбол, я не побоялся  и перешел в «Торгмаш». Хотя звали меня и более сильные команды: «Сокол», ставивший задачу выхода в Высшую лигу, та же Тюмень. Снова вмешались финансовые моменты: в аренду меня отдавать не хотели, а покупать уже клубы не хотели, так как это были бешеные деньги. Тренером дубля тогда стал Петрушин А.А. Он меня вызвал к себе и сказал: "Сереж, здесь ты играть не будешь по нефутбольным моментам, но тебе нужно играть. Давай, если хочешь, у меня есть вариант для тебя в Люберцах, я договорюсь". Я был только за и перешел туда. Там я хорошо играл, многое получалось, и команда неплохо шла. В один момент была у нас товарищеская игра против московского «Торпедо», в которой я здорово себя проявил. Меня позвали к ним, думали, что я из «Торгмаша». Вступили в переговоры, но переход не состоялся по той же причине: за меня просили серьезные деньги. Не знаю, какая там была сумма, но, видимо, люди хотели отбить деньги, заплаченные Твери. Обид никаких нету.

− Дальше были «Химки».

− У меня заканчивался контракт. Надо было уходить куда-то. Тогда как раз создали ФК «Химки», который только вышел на профессиональный уровень. Химки находились очень близко к Москве, а у руководства клуба хорошие отношения с «Динамо». И получилось так, что «Динамо» двух игроков отдало им в аренду, а троих, в числе которых был я, продало. За нас «Динамо» получило две квартиры в Химках, которые выделил город. Такой вот бартер. Мне было 23 года, и я должен был доказывать, что умею играть в футбол заново. Ведь по сути четыре предыдущих года в плане профессионального роста я потерял. Поэтому я пришел в «Химки» только с одной мыслью доказать себе, что могу играть. Были разговоры, что не только я, но и другие ребята из дубля выше уровнем футболистами не станут. У меня многое получалось в «Химках», после первого года меня позвали в «Томь» Томск, «Торпедо-Зил» опять же звало. Было достаточно вариантов. Но я предпочел остаться, так как меня всё устраивало: дом был рядом, условия нормальные, коллектив хороший. И я продлил контракт еще на два года на улучшенных условиях. На второй год после игры с «Зенитом-2», за который блистал Панов, пошли разговоры, что меня Бышовец хочет пригласить к себе в «Зенит». В итоге всё замялось, хотя, вроде как, рассматривали меня. Через месяц меня в «Крылья Советов» забрал Александр Николаевич Аверьянов. Так спустя 1,5 года (после ухода из «Динамо») я снова попал в большой футбол, в Высшую лигу.

− Что там больше всего запомнилось?

− Уровень мастерства. В Первой и Второй лиге, понятно, играть проще: меньше жестких контактов, легче один в один обыгрывать. Уровень Высшей лиги я ощутил уже по первым тренировкам и товарищеским матчам. Если ты не будешь быстро принимать решения, то останешься без ног или просто не будешь играть. Настоящая рубка. Нужно было свой мозг перестроить на другой режим скорости. И, конечно, премиальные.

− Какие они у вас были?

− На одни премиальные можно было машину купить российского производства. Зарплаты были небольшие у нас, но премиальные выделялись. По большому счету у меня зарплата в Самаре была такая же, как в Химках. А одни премиальные в «Крыльях» были такие, что я бы столько в «Химках» за год не заработал. Это была мотивация выигрывать, выкладываться.

− Сыграли вы в «Крыльях» не так много.

− Получилось так, что там в то время был Гарник Авалян, любимец самарской публики, ныне тренер «Рязани», и мы с ним конкурировали за место в основе. Тем не менее, считаю, что достаточно сыграл игр, учитывая то, что там была серьезная конкуренция за место в составе. Единственное, что забить у меня не получалось: вроде, и сам создавал, и партнеры мне создавали моменты, но реализовать не смог.

− На следующий год вы уже были в «Черноморце».

− Эта история тоже интересная. Александр Николаевич Аверьянов (тренер «Крыльев Советов») из Самары переходил в ярославский «Шинник» (тоже в Высшую лигу) и пригласил меня туда. Изначально была договоренность с «Химками», что они меня отдавали в «Крылья» в аренду с дальнейшим правом выкупа. Когда Аверьянов забрал меня в «Шинник», в «Химках» уже сменилось руководство, и эти договоренности забыли и запросили совсем другую сумму. «Шинник» не стал меня выкупать. В те времена было достаточно хороших футболистов, которых можно было купить за меньшие деньги. За все мои переходы, а их было около двенадцати, платились деньги, причем деньги немалые. Во время переходов моя супруга всегда говорила: "Серёж, а можно так, чтобы, сколько за тебя платит клуб, давали нам в качестве подписного бонуса?" В «Шинник» я так и не перешел, и стал играть по любителям на КФК. Там меня увидел один знакомый селекционер, который говорит: "Давай съезди на просмотр в Новороссийск". Я съездил, они меня с удовольствием взяли, выкупив у «Химок». Что удивительно, «Шинник» предлагал больше денег за меня «Химкам», но они не отдали. А когда я переходил в «Черноморец», у них были финансовые проблемы, точнее у титульного спонсора, и меня отдали за меньшие деньги. Потом, когда с ребятами из «Химок» общался, они говорили: "Надо на груди не титульного спонсора, а Лапшин напечатать". Это потому, что им всем выплатили долги, когда клуб меня продал. Такой был момент смешной. Так я оказался в Новороссийске.

 

− Были какие-то отличия от «Крыльев»?

− Погода. В Новороссийске там пляж, море. И там проблема была с водой. Вроде и не 17-ый век, а воду давали только по часам. Понятно, что на базе вода была постоянно, а вот на квартирах воду включали с 6 до 8 утра, так же вечером. В остальное время воды не было. И ты уже в 6 утра просыпался, так как все включали краны и набирали ванны, чтобы воды на целый день хватило.

− Там вас тренировал Бутенко.

− Сергей Александрович Бутенко – это тот тренер, который много мне дал в плане понимания и в плане отношения, то есть хорошо ко мне относился. Мне не понятно, почему человек, который очень хорошо разбирался в футболе, дальше не стал большим тренером. По задаткам, я считаю, он мог им стать. Наверное, дело в том, что он мягкий, добрый человек, из-за этого не получилось у него. Это я сейчас уже с позиции тренера рассуждаю.

− Почему не удалось закрепиться в «Черноморце»?

− Опять нефутбольные моменты. Я прилично выглядел, но мне не позволили раскрыться, показать, на что я способен.

− Были какие-то конфликты?

− Не то, чтобы конфликты. В футболе достаточно сложные взаимоотношения бывают. Кроме игры присутствуют и околофутбольные дела, которые в сегодняшнее время также существуют.

− Что было дальше?

− Я пришел к руководству и спросил, сколько я буду стоить. Они объявили цену. Я позвонил Аверьянову, он как раз тренировал «Уралан», и сказал, что могу уйти из «Черноморца» за такие-то деньги. Он сказал: "Хорошо, давай". Приехал на сбор в Москве, потренировался. Аверьянов даже в интервью подчеркивал, что из всех новичков, я единственный могу закрепиться. В клубе начали оформление перехода, но Новороссийск снова запросил не ту сумму, на которую договаривались. И Александр Николаевич мне сказал, что, если я сам не договорюсь на ту сумму, на которую договаривался, переход не состоится. Тут же появилось приглашение от «Амкара», который был готов урегулировать все вопросы с «Черноморцем» (у них начальник команды был из Новороссийска). Другой мотивацией было то, что мне предлагали такие хорошие финансовые условия, что я мог купить себе квартиру в Москве. Многие, в том числе Гарник Авалян, мне говорили, чтобы я договорился с Новороссийском, перешел в «Уралан» и продолжал играть в РФПЛ. А мне было уже 27, и были такие мысли: "А вдруг травма". Хотя до этого я вообще о деньгах не думал и никогда не ходил просить зарплату побольше.  Сколько предлагали, столько и получал. Тут была та ситуация, в которой главным был финансовый аспект. Тогда я начал думать больше о семье, для которой иметь свою квартиру было важно.

− Там вы отыграли полтора года.

− Это была крепкая, строящаяся команда, правда, без амбиций выхода в Высшую лигу. Помню, мы за полтора года всего несколько раз дома проиграли

− В чем был секрет?

− У нас была ровная, добротная команда, где были и сильные исполнители как Костя Парамонов, который каждый сезон больше 10 мячей забивал. При этом забивал он не в тех матчах, где мы играли против аутсайдеров, он забивал там и тогда, где это было очень нужно. Не зря он легенда Перми сейчас.

«Серёг, давай у тебя каждый раз так дети будут рождаться. Чтобы ты также играл и проставлялся».

− Потом вы вернулись в «Химки».

− Ситуация была такая. Да, в Перми я получал хорошие деньги. Даже выходя на замену, я получал премиальные практически наравне с теми, кто выходил в основе. Но была проблема: я хотел играть в футбол, хотя я мог еще много лет выходить на замену, получать свои деньги и продлевать контракты. Тренер меня не отпускал, но у меня были хорошие отношения с гендиректором. Я объяснил ему свою позицию и уговорил, чтобы меня отдали в аренду в «Химки». Можно сказать, что я вернулся в те края, из которых я поднимался на вершины футбола. Они шли под вылет, тренером был знакомый мне Петрушин, курировал всё Бышовец. По именам состав был небо и земля по сравнению с «Амкаром»: был в составе Коротаев, который поиграл в «Баварии» и «Спартаке», Некрасов капитан «Динамо», Мурашов, который «Манчестеру» забивал, Коля Ковардаев, который сейчас тренер молодежной команды «Динамо», Толя Рожков тренер по вратарям в «Крыльях Советов» и многие другие. Перечислять всех долго придется, все поигравшие. По именам на голову выше Перми, только Пермь шла на третьем месте, а «Химки» шли на втором с конца. И думайте, что такое коллектив. Полгода я там отыграл, мы не вылетели и, в целом, неплохо выступили.

− Там вы пересеклись с Геничем.

− С Геничем мы еще пересеклись в спартаковской школе, он просто был младше. В «Химках» я застал его на сборах в Новогорске, но потом он ушел в Псков. Потом схожая история была в «Амкаре»: я уходил, а он пришел.

− Дальше в вашей карьере были клубы Второй лиги.

− В «Химки» пришел другой тренер, а с ним его футболисты, которым он доверяет. Всё логично. Вроде, разговор шел, что меня хотят оставить, но всё закончилось ничем. Я вернулся в «Амкар». Там тренер Оборин говорит, что они не будут со мной контракт продлевать. Говорил, что я его предал, когда он на меня рассчитывал, а я напросился в аренду. Ко мне там нормально относились, но опят же я хотел играть. Я просто в «Динамо» такой период прошел, когда говорили: "Посиди, скоро старики уйдут, будешь ты играть". После этого меня пригласило Кемерово. Они ставили задачу выхода в Первую лигу. И, в принципе, я попал туда к ним, где снова получилась проверка, чего я стою в этой жизни. Хотя опять же говорю, что вроде ты был на каком-то определенном уровне, у тебя там статус, все дела, и раз ты опускаешься опять не туда, где хотел играть. Там ты уже или падаешь ниже, или чуть поднимаешься. Если взять все этапы моей карьеры, то три этапа стоят особняком.  В Твери, там был очень качественный мой уровень футбола. Потом такой же качественный уровень в Самаре, где я приехал на первую тренировку, у нас был двухсторонняя игра, меня поставили за второй состав, и я забил два основному, во втором тайме меня перевели в основу, и я еще забил. Третий этап – Кемерово, где у меня получалось всё. Хотя я полгода всего там был. Я выделялся, выполнял большой объем работы. Потом у клуба начались финансовые проблемы, и меня звали все команды той лиги, которые ставили задачи. Я выбрал Новокузнецк. Они шли на первом месте, Кемерово на втором. С ними я вышел в Первую лигу.

 

− Но там вы не остались.

− Снова жизненные моменты сыграли свою роль. На сборах после одной из двухсторонок я должен был подписывать контракт на хороших финансовых условиях. Во время одного из игровых эпизодов я столкнулся с одним футболистом, и у меня заклинило колено. Руководство сразу взяло паузу. После этого полгода я лечился, никто не мог поставить мне точный диагноз. Когда шла нагрузка, что-то вступало в колено, и ни один врач не понимал, в чем причина. Полгода я мучился. Один врач, который занимался больше горнолыжниками, сказал, что вылечит меня. Он тоже долго не мог понять, но потом после нескольких процедур ударно-волновой терапии, всё как будто рукой сняло. И получилось, что я полгода делал какие-то уколы, которых я боюсь, прошел через столько мучений, а тут раз несколько процедур, и я здоров. Я потом у него спросил: "Что было с коленом-то?". Он ответил: "Хрен знает, главное прошло". Дальше я восстанавливался, набирал форму. Тренировался с командой «Торпедо РГ», которое играло по любителям. Они хотели меня заявить, но я хотел поиграть уровнем выше. Поэтому, перешел в Череповец, где прилично отыграл, забивал голы. Команда была под вылет из Второй лиги, а в итоге заняла неплохое место. Мне там запомнился один момент. Мы играли с «Петротрестом». Они шли на первом месте, а мы на третьем с конца. Едем туда, и в автобусе мне сообщают, что у меня родилась дочка (сотового телефона у меня в то время не было). Мы приехали в Питер, я собрал команду и сказал: "Мы завтра играем с первым местом, давайте чуть-чуть по пивку, но без фанатизма. Завтра надо хорошо сыграть". В общем, мы душевно посидели пообщались. На следующий день вышли и разорвали «Петротрест» со счетом 4:1. Играли на месте нового стадиона «Зенита». Я сам забил, пенальти сделал и голевую отдал. Помню, шли мимо их раздевалки, а тренер соперника орал на своих.  А наши ребята потом мне говорили: "Серёг, давай у тебя каждый раз так дети будут рождаться. Чтобы ты также играл и проставлялся". Такие моменты запоминаются.  

 − Потом был Ульяновск.

− Была такая ситуация, что у меня был конфликт с тренером на фоне того, что он ставил некоторых людей в состав только для того, чтобы те получали определенные подъемные за сыгранные матчи. Он сильных футболистов не ставил, а ставил тех, кого было нужно. А я был такой борец за справедливость, поэтому был конфликт. В итоге президент клуба ни со мной, ни с тренером контракт не продлил. После этого меня пригласили в Ульяновск. Мы, кстати, с ними недавно играли, и тренер, который меня звал, до сих пор там работает. Сергей Викторович Седышев его зовут. Я был не то, чтобы его любимчиком, но относился он ко мне хорошо. Там я отыграл полгода. У клуба были большие финансовые сложности: ребятам практически не платили. Я полгода отыграл и не смог больше, так как понимал, что это неправильно. Просто было некомфортно. В такой обстановке тяжело работать. Хотя время было хорошее тем, что мы всех лидеров обыгрывали, а ребята при этом месяцами зарплату не получали. Единственное, что кормили и жили мы в детском садике по 8 человек в комнате. Это еще один пример того, что не деньги решают в футболе, а само отношение и любовь к футболу.

− Последний ваш клуб на профессиональном уровне – это «Спартак» Луховицы.

− Понятно, что варианты всегда будут. Пригласили поближе к дому. У меня жена на Выхино жила, а Луховицы это рязанское направление, всего лишь около ста километров было расстояние от Москвы. Сейчас я на тренировку добираюсь за час-час пятнадцать, а до Луховиц я за полтора часа доезжал. То есть, по большому счету, не так далеко. Там сделали хорошие финансовые условия, и я отыграл полгода.

 

 

«Мы даем людям определенные финансовые возможности и определенную площадку, на которой они могут себя показать, добиться каких-то успехов с нашим клубом, сделать себе какое-то имя и потом уже пойти куда-то выше».

− Почему и когда решили стать тренером?

− Заканчивал играть в футбол и понимал, что надо чем-то дальше заниматься. По большому счету, кроме того, что играл в футбол, особо других профессий то я не видел. Поэтому само собой всплыла мысль стать тренером. Решил начать с детей, чтобы окунуться в самую глубину, хотя были варианты в хорошую школу устроиться.Сейчас очень маленькое количество детей действительно рвутся на тренировки. В основном дети по-другому относятся к спорту. А ведь спортсмен – это такая профессия, где нужны желание и страсть, чтобы каждый день выкладываться, работать. Только так можно чего- то добиться. Решил попробовать потренировать. Как раз мой первый тренер Греков Александр Иванович был уже директором «Крылатского». Я пришел к нему и попросил дать возможность попробовать.Пришел в школу «Крылатское», которая на тот период играла в Высшей лиге. Это вторая с конца лига, ниже только Первая. Выше Премьер группа и топ, где выступают «Спартак» и другие клубы. Постепенно  втянулся и продолжил тренерскую работу.

Потом «Крылатское» объединилось со «Строгино», и я уже 8 лет отработал там в структуре «Строгино». Сначала тренировал 2001 года, потом создалась команда в ПФЛ, главный тренер Бабушкин В.В. меня взял помощником, потом работал с молодежной командой.

− Кто из ваших тренеров больше всего повлиял на вас?

− Наверное, мой первый тренер, который дал мне… Точнее не дал, а не отбил желание заниматься футболом. Потому что основная задача тренера сделать так, чтобы дети хотели играть в футбол, рвались на тренировку.

− Чем «Велес» вас привлек?

− Когда Александр Акуненко мне предложил тренировать «Велес», то я был готов к этому предложению. Ушел на те же финансовые условия, что в «Строгино». На тот период времени была такая ситуация, когда мне нужен был вызов. Когда человек успокаивается и в одном русле течет, то это уже плохо. Поэтому я согласился. В клубе поставили задачу сразу выйти в ПФЛ, оттуда в ФНЛ, а там уже пытаться добиваться самых высоких вершин – выход в РФПЛ. Причем эти амбиции были подкреплены делом: было должное отношение, и все обещания выполнялись.

− Что первым делом вы сделали, когда пришли в клуб?

− Клуба то и не было никакого на тот период времени. Все начиналось с нуля. Надо было набирать футболистов, которые могли бы попытаться побороться за первое место. Таких и искали. Клуб новый, не все рвались желанием идти к нам. Зарплат у нас как таковых не было, были только неплохие премиальные, и многие отказывались из-за этого. Стратегия клуба была такой: футболисты должны были зарабатывать за счет премиальных. То есть выкладываться в каждой игре и выигрывать.

− Было ли важно, чтобы для футболиста это было основным занятием?

− Нет, такого не было. Многие футболисты работали в свободное время. Но при этом у нас был тренировочный процесс, на котором они обязаны были присутствовать. Потом они могли посвящать свое время другим профессиям.

 

− Легко ли было выйти в ПФЛ?

− У нас были сложности. Первая – нужно было сразу собраться, а это не так просто. Вторая – была целая группа из восьми команд, которые тоже хотели выиграть первенство. О силе команд говорил тот факт, что «Зеленоград», три года подряд побеждавший в чемпионате, даже не попал в тройку.

− За счет чего «Велес» сумел опередить своих конкурентов?

− Наверное, за счет понимания того, чего мы хотим. Некоторые команды мы обыгрывали за счет организации игры. Плюс у нас были хорошие премиальные – люди выкладывались в каждой игре.

− Уровень ПФЛ сильно выше КФК?

− Конечно, ПФЛ сильнее, но на КФК тоже есть достаточно крепкие команды, которые, наверное, не были бы в лидерах ПФЛ, но которые могли где-то в середине таблицы находиться, но при этом портить нервы лидерам.

− Расскажите о трансферной политике клуба.

− Мы берем на данный момент только свободных агентов или игроков в аренду из других клубов. Пока мы еще не такой коллектив, который может покупать игроков как, например, «Арарат» и платить большие деньги. Наша позиция такова: мы даем людям определенные финансовые возможности и определенную площадку, на которой они могут себя показать, добиться каких-то успехов с нашим клубом, сделать себе какое-то имя и потом уже пойти куда-то выше. Вопрос покупки игроков вообще сложный, потому что можно купить одного серьезного футболиста, например, нападающего, а те люди, которые должны доставлять ему мячи, будут другого уровня. получается, что эта покупка не будет оправдана.

− На что вы сейчас делаете акцент в тренировочном процессе?

− В первую очередь, на точность передач. Надо уметь играть точно в любой ситуации. Плюс важно, чтобы ребята понимали, как мы развиваем атаки, как мы обороняемся.

− Кто сейчас в «Велесе» составляет костяк?

− Мы отличаемся тем, что у нас ровный, сплоченный коллектив. Да, есть ветераны, которые направляют, но, в целом, у нас коллектив единомышленников, который понимает, зачем мы здесь собраны.

− Кто из футболистов команды еще может заиграть в РФПЛ?

− Любой наш игрок, наверное, может заиграть в Премьер-Лиге. Даже ветераны могут, если я буду тренировать клуб РФПЛ. (улыбается) Если честно, то чтобы достичь какого-то уровня, надо много тренироваться и показывать определенный уровень игры. Чего нам не хватает, многие уже немолодые ребята, и нужно больше уделять себе внимание: надо оставаться дополнительно, все понимают свои слабые места. Выходить, тренироваться и еще раз тренироваться, тогда что-то получится. Только через труд можно добиться чего-то. 

− Нуров − важное усиление для команды?

− У нас была проблема: мы создавали моменты, но не могли забить. И в концовке первого круга нам помог именно тем, что забивал мячи. Понятно, что он не забивал топ-командам, но голы есть голы, какая разница. Поэтому да, он усиление.

− Многие игроки пытаются перезапустить карьеру в «Велесе». Почему у них изначально не получилось заиграть на более высоком уровне?

− Может быть, кому-то не повезло в каких-то моментах. Кто-то травму получал. Это у них надо спросить.

− Расскажите о своем тренерском штабе. Кто за что отвечает?

− У нас сейчас собрался достаточно хороший коллектив. Мой помощник, старший тренер – Андрей Сергеевич Николаев, который помогает мне в тренировочном процессе. Есть помощник по физической подготовке – Александр Александрович Гончаров. Он отвечает за функциональное состояние игроков. Есть тренер по вратарям – Евгений Николаевич Уткин. Есть тренер-аналитик –Игорь Михайлович Климкин, который занимается анализом игр. Плюс есть у нас доктор с массажистом, без них не обойтись. Доктор у нас  – Тутов Александр, массажист – Роман Комаров. Плюс есть тренер-селекционер – Арам Задоян, который помогает тренеру-аналитику. Я доволен своим штабом. Всё, что нужно для команды, которая пытается решать задачи, есть.

− Для вас неожиданно лидерство «Чертаново»? В чем секрет их лидерства?

− Команда уже три года играет в таком составе. Поэтому всё заслуженно, хотя какой-то фееричной игры они не показывают. Но этого достаточно, чтобы лидировать в нашей группе.

"Это то, чем отличается хорошая команда от средней. В хорошей люди смело идут в обыгрыш и обыгрывают".

− Каким современным тренером восхищаетесь?

− Я многим тренерам симпатизирую. Не хочется их перечислять. Это необязательно тренера, которые добиваются каких-то суперуспехов. Есть достаточное количество наставников, которые выжимают максимум из того материала, который у них есть, и достигают таких целей, которые не соответствуют уровню его футболистов. Например, тот же Бердыев с «Ростовом».

− Чьи матчи смотрите чаще всего по телевизору?

− Я смотрю всё, что есть. Даже можно сказать, что чересчур много смотрю, надо научиться отказывать себе.

− На что обращаете внимание, когда футболист приходит на просмотр?

− На понимание игры, на его техническую оснащенность, на его отношение в коллективе. Может быть хороший футболист, который всё умеет, но у него разлад в коллективе. Чем он нам поможет, если он будет недоволен тем, что ему передачу не так отдали или еще что-то. Не каждый футболист может подойти команде.

− Важны ли человеческие качества?

− Это немаловажный фактор. Вообще, желательно, чтобы всё было в купе.

− Расскажите, как проходит ваш рабочий день?

− Тренировка начинается в 12 часов, поэтому в 9:30-10:00 я выезжаю из дома, ближе к 11 я уже на стадионе. Там обсуждаем будущий тренировочный процесс. После этого тренировка, дальше анализ того, что получилось, а что нет, и обсуждаем завтрашний день. Плюс иногда бывают теоретические занятия. Потом едем отдыхать. Но бывают исключения. Недавно ездили на игру «Казанки» с «Чертаново», которая закончилась в 9 вечера.

− Когда вы определяете состав на матч?

−За неделю до игры уже обычно планируешь, тренируешь, моделируешь какие-то моменты, которые будут иметь место в предстоящем матче.

− Футболистам когда объявляете?

− Им в день игры на предматчевой установке, на которой помимо стартового состава объявляются запасные, как мы играем и во что мы играем.

− Исполнителей стандартов тоже вы определяете?

− Всё определяет главный тренер.

− Ездили ли вы на стажировки в топ-клубы России?

− Были стажировки в клубах ФНЛ. В частности, в «Химках». Видел, как в «Динамо» работают(Тогда играли в ФНЛ). В клубах РФПЛ пока не был, но хотелось бы посмотреть.

− Насколько важна психология в футболе?

− Это важный момент. За счет психологии, отношения и понимания выигрывается много игр.

− По игровой карьере не скучаете?

− Бывает, иногда хочется окунуться в эту атмосферу игроцкую, но понимаешь, что уже время прошло. Я даже футболистам своим говорю: «Не теряйте сейчас времени впустую, игровая карьера пройдет быстро»

− Можно ли добиваться успеха без звезд и топ-исполнителей?

− Смотря каких успехов и на каком уровне. В Лиге чемпионов это, конечно, невозможно. На уровне ПФЛ возможно. На уровне ФНЛ тоже возможно. В РФПЛ уже средняя, ровная команда будет середняком, будет трепать нервы, но чемпионом не станет.

− Насколько важны творческие футболисты в команде?

− Вообще, в футболе нужны творческие футболисты, потому что без творчества не будет красоты футбола. А это как раз те моменты, когда игрок может принять нестандартное решение, сделать нестандартный ход, которого никто не ждет. Это и есть красота футбола.

− Как относитесь к обводке, финтам во время матчей?

− Это то, чем отличается хорошая команда от средней. В хорошей люди смело идут в обыгрыш и обыгрывают. Вчера смотрел передачу: в матче со сборной Франции Россия 20 раз пошла в обводку, при этом 25% успешных, а Франция − 45 раз с процентом успешных 60%. Поэтому уровень команд и отличается. Если игрок умеет один в один обыгрывать, то он ломает те схемы, которые при обороне используются. Преимущество за счет этого и строится.

− Вы говорите игрокам, как есть?

− Тренер – это человек, у  которого должны быть свои идеи, свои мысли, свое понимание. Если у тебя есть хороший футболист, у которого другое понимание, ты должен сделать так, чтобы он выполнял то, что требует от него тренер. Только тогда будет успех. Поэтому тренер это тот человек, который должен объяснить и убедить.

− Вы часто практикуете индивидуальные беседы с футболистами?

− Нечасто, но практикую. Это обязательная часть тренерской профессии. Ты должен кого-то поддержать, кого-то поругать, кому-то объяснить и так далее.

− Как считаете, нужно ли вернуться к системе «весна – осень»?

− Командам пониже уровнем это было бы удобнее. Можно было бы играть на хороших полях, а не в снегу по колено, как это иногда бывает. В ПФЛ в прошлом году  из-за этого два последних осенних тура отменили. Я считаю, что в ПФЛ надо играть по другой системе, не которая сейчас.

– Лимит на легионеров нужно отменить?

− Тут даже не в лимите дело. Главное, чтобы легионеры были качественные. Как в Англии делают, например. Там могут играть только футболисты, которые сыграли не менее какого-то процента матчей за сборную. Если у нас так сделать, тогда будут только футболисты- ведущие игроки своих сборных. Молодежь будет учиться, тянуться.

 

− А что насчет лимита на молодых, который есть в ПФЛ

− Сейчас трудное время у нас в футболе. Мало молодых, талантливых футболистов, способных сразу заиграть на высоком уровне. Поэтому, наверное, это нужный момент. Главное, чтобы они не думали, что это место для них забронировано, и начали снижать к себе требования.

"В отпуске хожу на рыбалку, на охоту, за грибами. Люблю активный отдых на природе, где заряжаешься положительными эмоциями ".

– Теперь к вашей семье. Когда и где вы познакомились с будущей женой?

− С женой Анной я познакомился в университете управления, который находится на Выхино. Я, будучи футболистом, приезжал играть за них в межсезонье. Супруга училась в этом институте, занималась гимнастикой. Можно сказать, что познакомились в спортивном зале. Это был 98-ой год.

− А поженились вы когда?

− Будущая супруга еще до свадьбы ездила со мной по городам и весям (фразеологизм – везде). Можно сказать, как жена декабриста. Поженились через 5 лет после знакомства, когда родилась дочь.

 − Расскажите о ваших детях.

− У меня две дочери. Старшая – Наталья, младшая – Мария. Старшая занималась художественной гимнастикой, получила 1 взрослый разряд, стала беспокоить спина и решила, что дальше идти не надо. Сейчас учится в 8 классе, отличница, думает, чем ей заниматься. Младшая тоже занимается гимнастикой, но на 1 взрослом останавливаться не хочет. Посмотрим, что из этого получится. Желание есть.

− Много времени проводите с дочками?

− Когда были маленькие, больше времени проводил. Сейчас старшей уже 14 лет, она уже взрослая, у нее своя жизнь. С младшей да, провожу время, забираю ее с занятий по гимнастике.

− Чем занимаетесь в свободное время?

− Свободного времени не так много получается. Футбол смотрю, отдыхаю. Плюс есть семейные дела.

− В отпуске как время проводите?

− Я постоянно езжу в Рязанскую область, где я провел свое детство. Хожу на рыбалку, на охоту, за грибами. Люблю активный отдых на природе, где заряжаешься положительными эмоциями, чтобы со свежей головой и отдохнувшим готовиться к тренировочному процессу и играм.

− Напоследок небольшое пожелание болельщикам.

− Чтобы ходили на матчи, поддерживали нас и в хорошие дни, и в плохие. Мы будем, в свою очередь, всегда стремиться выигрывать и находиться как можно выше в турнирной таблице.